некто Краник

[salut! Профиль ICQ]

Небольшая предыстория.
Сижу пишу стишок небольшой.
Вылез в яндекс за рифмой к слову сердце, ибо на ум лезет какое-то извиняюсь говно...
так вот. зашел по ссылке случайно.
знаете, тааааааак увлекло!!!
рифмы каэшна ни хрена не нашел, но открыл для себя нечто дюже интресное.
посему советую прочитать.
итак начнем...

Номер раз

ГАДЫ
(десять никак не связанных между собой предисловий)


Первый
Это ректор, сука, отправил нас на прополку взлетной полосы. Два аспиранта на выжженной поверхности среднеазиатского поля. Вода заканчивалась уже к полудню, и весь остальной день мы изнывали от жажды. Пытались выдавливать сок из порхающих колибри, но ничего не получалось. К тому же мы мучались от скуки и развлекали себя как могли.

Зачем ты рассказал всем, что я трахал небо? Ведь только мы с тобой были тогда на аэродроме, и никто больше не должен знать об этом. Пока ты выдирал сухую траву между бетонными плитами, я делал свое прелестное дело. Облака извивались, скручивались пружинами, выскальзывали из рук, как мокрые яблоки. Несмотря на это дождя не было.

Именно тогда я увидел ПЕРВОГО из них. Сначала я испугался. Он вылез из куста полыни и уставился на меня. Небо мгновенно вырвалось и всхлипывая взлетело.

Помолчав с минуту он протянул конечность и указывая на блестящую пуговицу моей куртки спросил:
- Это чо?.
- Пуговица, - ответил я растерянно.
- Дай, - моментально потребовал он.
- Не дам, - с вызовом парировал я, набираясь храбрости.

Он надулся и поплелся обратно в кустарник. Я его окликнул, но он не вернулся.

Тогда я подумал, что это солнечный удар. Сейчас я так не думаю.





Второй
Хотя бы вечером вы могли оставить меня в покое?!! Телефон - это не презерватив и не противогаз, его нельзя использовать несколько часов подряд. Он начинает хрипеть, прихрамывает на один динамик, у него безумно болит провод и западает кнопка. Приходится откачивать больного по инструкции из толстой домовой книги.

Используя советы, мы делаем это вдвоем. Ты ищешь языком воздушные потоки, а я надавливаю ладонью на контрольную точку. Сегодня я устал быстрее тебя. В такие минуты мы достаем с антресоли на кухне пыльный диджериду, украшенный бессмысленными татуировками. Он весь в темных прожилках, которые можно ощутить, касаясь их пальцем. Ты начинаешь дуть в наш любимый инструмент.

И вот сегодня, когда я, сидя на краю ванны, слушал ласковые звуки, я увидел ВТОРОГО. Он появился откуда-то сверху. Скользкий и страшный. Он был веселее предыдущего, все время хихикал, но почти ничего не говорил. Иногда в руках у него появлялась скрипка, и он начинал выводить на ней ирландские рулады. Исчез он также неожиданно, как и появился.

И снова зазвонил приведенный в чувство телефон.





Третий
Возьмите небольшую керамическую, фарфоровую или фаянсовую емкость. Ополосните водой разогретой до 100 градусов по шкале Цельсия. Делайте это медленно, источая положительные эмоции. Вращательные движения можете чередовать с возвратно-поступательными. Если это возможно, сложите губы, как при поцелуе в запястье (традиционный вариант: скажите слово "изюм"). Насыпьте в емкость семь-восемь чайных ложек черного порошка и на три четверти залейте крутым кипятком. Оставьте сосуд на десять-пятнадцать минут, плотно накрыв его толстым куском ткани.

Успокойтесь, медленно сосчитав в уме до десяти. Сосчитайте до десяти еще раз. Посмотрите на жену или любимую женщину. Затем долейте горячей воды до краев сосуда.

Через сутки отвар станет ядом.

Я увидел ЕГО сразу же после первого глотка. Он крался по стене между портретом крестьянина и пятном от подсолнечного масла. "Как часто они стали попадаться на глаза!" - подумал я. Он покосился на меня маленьким красным глазом и сплюнул через отверстие, которое, судя по всему являлось ртом. Хорошо что закурить не попросил. Он медленно прошел по стене и вылез через вентиляционное окно. Больше я его никогда не видел.

Яд подействовал через несколько минут.





Четвертый
В воскресенье лежал на диване и думал о многом. Хотел: веселиться и скакать, делать красивые вещи из бумаги, изучать арабский язык, начать записывать свои мысли, снова помириться с тобой, подогретого пива (дурак, кто скажет, что это не вкусно), удаляться в дверных проемах, как статуя Командора, наконец-то попробовать плоды ноана, целовать смешные вагины, узнать, что ты делала весь вечер с адмиралом Нельсоном, равных прав для мужчин и женщин, собрать кубик Рубика, помыть посуду, сделать гадость неприятному человеку, найти рифму к слову "сердце", спеть песню из кинофильма "Моя прекрасная леди", а также хоть когда нибудь в жизни добыть огонь трением.

Разнообразные мысли прервал ОЧЕРЕДНОЙ. Этот был больше остальных. Весь в шерсти похожей на мох. Он подошел слева, остановился и молча уставился на меня. Похолодели кончики пальцев. Я замер. Я лежал неподвижно, пока не понял - он хочет того же.

То есть: веселиться и скакать, делать красивые вещи из бумаги, изучать арабский язык, начать записывать свои мысли, снова помириться с тобой, подогретого пива (дурак, кто скажет, что это не вкусно), удаляться в дверных проемах, как статуя Командора, наконец-то попробовать плоды ноана, целовать смешные вагины, узнать, что ты делала весь вечер с адмиралом Нельсоном, равных прав для мужчин и женщин, собрать кубик Рубика, помыть посуду, сделать гадость неприятному человеку, найти рифму к слову "сердце", спеть песню из кинофильма "Моя прекрасная леди", а также хоть когда-нибудь в жизни добыть огонь трением.

Я пошевелился. Его глаза наполнились слезами. Он вздохнул, покачал головой и исчез.





Пятый
Весь мокрый. В красочных потеках, потому что я плавал в озере. На грунтовой насыпи пытаюсь отыскать свою одежду. Нет. Одни только консервные банки и обрывки полиэтиленовых пакетов. Скорее всего со мной это сделал ОДИН из НИХ. Где же одежда?

О чем я думал, когда положил твое колечко на край раковины! Маленький синий камешек и блестящий металл. Я долго и тщательно намыливал руки. Задумался. Потом как-то неловко выронил розовый обмылок, и кольцо по нелепой траектории соскользнуло в стояк, в пенный водоворот на дне умывальника.

Сначала был испуг. Как будто в детстве из-за угла бросилась та лохматая соседская собака, которую я всегда обходил стороной. Потом отчаяние. Причем не собственное, а твое отчаяние. В твоих глазах.
"Я так и знала...". "Можно было предполагать..." И так далее...

Я попытался сосредоточиться. Сел на пол и глубоко вдохнул. И увидел, как трубы моей квартиры соединяются с трубами соседской, как водопроводы соседних домов соединяются в централи и твое колечко с синим камешком уносит в общем потоке непонятной жидкости.

Теперь я здесь. весь мокрый. с настроением отрекшегося Галилея на куче консервных банок и обугленных предметов из непонятного материала. Без одежды. и без всякой надежды отыскать твое любимое украшение.

Я сел обхватив голову руками. Прошло немного времени. Комок подкатывал к горлу. Я был близок к отчаянию. Шорох под ногами заставил открыть глаза. ОДИН из НИХ презрительно смотрел на меня снизу вверх.

"Ладна, на, не плачь..." - снисходительно произнес он, и я увидел, как на самом краю его конечности поблескивает синий камешек в желтой оправке.

И уже потом была моя радость, и испуганные глаза окрестных жителей, которые все-таки поделились со мной старыми лохмотьями.

Хорошо, что ты так ничего и не узнала.





Шестой
Было жарко. Мы шли по бульвару.

Если я не выпью чего-нибудь - буду плохим. Если я не выпью чего-нибудь - упаду шагов через сто. Язык прилип к небу. Я перестал ощущать запахи. В глазах сверкает коктейль из рекламы и объявлений, криво наклеенных на столбы.

Двадцать. Двадцать один. Двадцать два...

Боцман то плетется позади, то забегает вперед.
Это немного действует на нервы. Ты оглядываешься и что-то говоришь, но так тихо, что не могу услышать.

Пятьдесят два. Пятьдесят три...

Теперь вы оба пропали. На ходу всматриваюсь в потрескавшийся асфальт.

Пятьдесят девять...

Я чувствую, как растет хвост, и режутся настоящие когти.
Лицо вытягивается и обрастает шерстью.

Семьдесят три. Семьдесят четыре...

Весь мир - липкий мультфильм. Я на четвереньках ползу по земле, быстро перебирая тоненькими лапками.

Восемьдесят девять...

Боцман протягивает зеленую бутылку с рваной этикеткой.

Я сделал глоток. Зазвенело в ушах. Я жадно вдохнул и закрыл глаза. Черт возьми! Я был крысой! Такое случается нечасто. Тем более в таком людном месте. Могли бы раздавить. Я оглянулся вокруг. Редкие прохожие не обращали на нас никакого внимания.

Тогда я в первый раз подумал, что может быть я - это ОН. Что я - один из них.
Эти мысли не доставляли никакого удовольствия. Никому.





Седьмой
Вечером Вы можете увидеть радугу. Осторожно! Она может сожрать Вас.

Потом - ходить с компасом по ночным районам в поисках серебряной жилы. Ни в коем случае не обращать внимания на Эвридику, которая плетется за Вами в своем откровенном наряде. Найти серебряную жилу под газоном напротив кинотеатра. Застолбить участок и постараться не пускать туда посторонних.

Наконец-то заметить рядом с собой Эвридику. Согреть Эвридику теплом своего характера.

Утром к Вам подойдет господин в белом передничке и предложит убраться с газона. Не соглашаться! В этом вам поможет Эвридика и ее откровенный наряд. Человек в белом переднике испугается и не сможет отнять у Вас ваш застолбленный участок.

После пройти до самого конца города. Зайти в дом шарманщика. Там взять полено и вернуться к кинотеатру. Если к тому времени не появится ОН - вам повезло. Если появится - не отчаиваться! Использовать Эвридику и полено по назначению.

И запомните: главное не победа над ними, а сам процесс.

Вы еще не знаете, что Ваши мечты, впрочем, как и Ваше тело будут съедены нильскими крокодилами.





Восьмой
...и вот я завербован. и уже просто вынужден делать это. Я конечно виноват сам. но меня шантажировали! Гнусно и подло.

ОН появился из ниши в стене, которая была завешена шерстяным ковром. Его длинная красная мантия шелестела по каменному полу, а в глазах его я увидел отблески пламени из очага.

- Не буду этого делать! - кричал я - вы меня не сможете заставить.

ОН посмеивался. Шевелил усиками. Косматыми лапками долго перебирал четки и наконец заскрипел:

- Поздно, гражданин, слишком поздно. Представь, что уже через несколько месяцев начнется мутация. твой темно-серый панцирь сначала нагреется, потом приобретет оттенок подобный цвету моего плаща. Ты будешь беспомощно ползать по эмалированному дну и слепо натыкаться на скользкие стены. Постепенно движения твои станут медленными и бессмысленными. Наконец ты затихнешь и станешь медленно остывать...

Я в ужасе зажмурился. Выхода не было. Мне хотелось задушить его. Но под страхом ужасного перерождения пришлось подчиниться. Ведь я уже знал, что, значит, быть крысой.

И вот я завербован. Мне приходится делать это.

Я просыпаюсь, медленно потягиваюсь, встаю с постели, иду в ванную и принимаю душ. Потом натягиваю невыносимые джинсы, целую тебя в щеку и отправляюсь на работу. Там я перекладываю бумагу и встречаюсь с людьми, иногда украдкой записываю несколько рифмованных строк. После работы я встречаюсь с друзьями и мы весело проводим время. Два дня в неделю я отдыхаю. Раз в год мне положен отпуск. Ты, наверное, меня любишь. я, наверное, люблю тебя. видимо скоро у нас будут дети.

Я конечно виноват сам. Но меня шантажировали! Гнусно и подло. Каждый день я жду, когда меня отзовут обратно.





Девятый
Я запомнил только ее белые зубы:

- Анатолий Ефимович Генераторов - агроном объединения "Парижская коммуна" стал свидетелем удивительного явления. Что это? Природная аномалия конца тысячелетия или очередной знак иных миров?

Концентрические окружности на стене, как будто нарисованы разноцветными мелками.

- Анатолий Ефимович, расскажите, что же произошло с Вами несколько дней назад?

Сморщенное лицо агронома. Нет ни каких сомнений - неделя в глубоком запое. Его пытались гримировать, это точно.

- ... когда я подошел к окну, свечение прекратилось и появилось маленькое мохнатое существо. Оно, не отрываясь, смотрело мне в глаза и бормотало одну и ту же фразу, что-то подобное детской считалке...

Рисунок, на котором ОДИН ИЗ НИХ крупным планом. Карандаш в дрожащей руке.

Нельзя так резко менять образ жизни, Анатолий Ефимович, нельзя. Да ты перепуган до смерти. Надо же было пригласить обалдевшего агронома после ПЕРВОГО. Возраст у него не тот. Он до сих пор чуть жив.
Я задумался. Тысячи телезрителей умирали со смеху.

А она все-таки хороша. Лет на пять постарше меня. Волосы, уложенные в пучок на затылке. Какая у нее грудь! Я попытался думать о чем-нибудь другом, отгонял навязчивый образ. Вспомнил тебя. Не получилось.

И тут появился этот, с рисунка. Покрутился у зеркала, взглянул на экран телевизора и кисло улыбнулся.
Я отвесил ему подзатыльник - иногда они уж очень сильно надоедают. Он исчез.





Десятый
Голые женщины лежали в непринужденных позах и разговаривали. Я волновался. Их было много, гораздо больше чем мужчин. Вернее одного мужчины...

Короче я был один, а эти три вакханки выпили все мое вино, разделись, разлеглись у меня на полу, застеленном серым татами, и верещали своими высокими голосками о чем-то своем.

Кошмар.

Я прошел на кухню и нервно выхлебал из чайника остатки воды. Где-то внутри все сжималось и разжималось. Сразу же появился ОН.

Поморщился и брезгливо сказал:

- Да-а-а, невыгодная ситуация... Уж лучше бы мы тебя отправили на гейзеры. там хорошо... Медведи...

Я щелкнул его по носу, но он никак не отреагировал на обидный жест и вяло продолжил:

- Не злись. Хочешь, оставим одну? Будешь с ней жить.
- Блин, это обязательно что ли?
- Да - коротко ответил он.

Солнце быстро скрылось за горизонтом. Я включил настольную лампу.

- Черт с вами, оставляйте одну.
- Тебе какую?
- Да все равно

Он ненадолго задумался и предложил:

- Хочешь вон ту с красивыми ногтями?
- А что в ней такого особенного? - спросил я.
- Она состарится вместе с тобой.
- Ладно, давай ее.

Вот ты и появилась.

Как правило, все так и начинается...

[salut! Профиль ICQ]

Номер два

поэма

ИГРУШКИ  СВИНЬЯМ
(темы незначительной длительности)



Intro

чертик максвелла спит
азбука морзе (общаюсь с музой)
раз, раз, раз
какая скука
гм (проба пера)
отстройка звука

напялю хитон
почешу в затылке
сдам бутылки
закуплю канцелярский хлам
и бумагу марать, марать
вот вам!



I

маска из золота
феникс из пены -
очищен от грязи герой агамемнон

но даже верлибра сложить не может
и польку сплясать не может
хоть разорви кифару с упорством акына

так что, богиня, не парься,
лучше воспой ахиллеса пелеева сына



II

о, далекая колхида
странно теплая страна
много сыра и вина

песчаный берег
здоровый сон

вышлите денег. 
ясон 



III

накорми любимого яблоком
о, елена
выведи коня за ворота
так нет же:
ахи, охи

(троянцы - лохи)



IV

прикройся чем-нибудь, даная,
а лучше спрячься за стеклом
не жди капели с позолотой
ведь изменились времена
и дождь окажется кислотным
вот те на!



V

журавля смущает в небе
из руки бежит синица
голышом на речке леда...

вылетаю зпт
скоро буду
жди, девица
тчк бог

будь осторожна, не спи, толстозадая леда,
бровью веди и следи за коварною птицей



VI

нелепый авгий, ты - свинья
ты позабавился невинно
работу скинула богиня,
но кончен бал:
ремесленникам - водки,
конюшни - лошадям
игрушки - свиньям



VII

раздеть
разглядеть галатею
стремиться увидеть себя счастливым
хотим!
хотим!
аж чешутся зубки
и глазки наружу

модно иметь теперь бодрых подружек



VIII

сирена плачет над трубою водосточной
с лубочной прелестью и горечью восточной

о, перья птичьи
о, голос девичий

всех обманула
красивой была...

(би-боп-а-лула
ша-ла-лу-ла)



IX

кумулятивный кирпич потревожил отшельника в бочке (о, боги!)
в пьянстве до точки дошла веселая стайка менад
в сиракузах на улицах пусто (то бьет катапульта)

злобный, лохматый старик выгоняет солдата взашей
и кричит:
не трогай моих чертежей



X

у нас все по-прежнему
только ослепла фемида
весь лавр был истрачен (мы любим фасолевый суп)
достоинства феба исчезли (он долго лечился)
адонис страдает
невеселая дафна все прячет отвисшие груди
кентавр хирон высыпает песок из штанов



P.S.

мысль о богах и героях
тревожит,
без сна и покоя
слоненком на тоненьких ножках
крадется она

из чьей-то башки - афина,
из чьей-то - гаргантюа,
в моей же - как будто мякина
и глина

обидно

такие дела

[salut! Профиль ICQ]

И номер три
Особенно удивили стихи некоего Пеледова, которые это самы йКраник пытается анализировать.
Для затравки, скажем вот это:

песнь исчезает
средь листьев клена
вставай поросенок
живи

или вот:

птичьи в тающем воздухе
восклицания длить
перекрашивать божьих коровок
рожать мандарины приятно

забавно.
ну ладно, читаем:

КУДА  ТЫ,  ТРОПИНКА?...
Некоторые размышления о поэзии И.Пеледова



О поэзии Пеледова писать можно.

При этом можно отличиться присущей ящерам лаконичности и вседозволенности. Приветствуя саги о кроликах и мухах можно было бы тихонько проклинать ангелов, потягивая любимый коньяк в буфете Дома композиторов и отдаться волнующим строчкам об оргазмирующем соседе, который закусывает снегом. Но не будем уподобляться канадцу-китобою Натаниэлю Лэнду, который готов тосковать о суше, находясь в глубине человеческих познаний, равных по возможностям богам класса Нептун.

Со всей откровенностью заявляю - если бы стихи Пеледова мне не нравились - писать о них никогда не стал бы. Но одному Маниту известно, куда заведет меня просмотр разжеванного чернослива на грязной дилетантской ладони. Мысля категориями взрослеющего Буратино, я не буду задумываться о добродетели, которая "есть цель всякого произведения". Будь то закорючки о Гильгамеше или подзаборная лирика другого, уже моего соседа Кандрота Первого, художественно просящего свою очередную Хань-бабу поднести маленькую. Да и цитата эта удручает многих. Осознавая всю важность доброжелательной рожи в данное Время Хосписа и сетевых испражнений, буду улыбаться как можно шире. Во весь ряд акульих зубов.


Что же нашел я в Пеледове?

Ответ: краткость, которая, как известно, сноха долдонам. Но существуют короткие фразы, хуже которых не бывает. Постдекадентский софизм поэзии Пеледова иного рода. Мал полупроводник, да дорог.

Из бесконечных вибраций музыки Джа и Cofee-Shop'ов стонущего континента было высосано настроение easy. Мэтр Манчини и доморощенная розовая пантера, бродяга Кизи и т.п. не переваривались Веничкой, Ботаником Х, или пьяной дояркой бессознательно освоившей стихотворные традиции Заппы.

Краткость в сочинениях И. совокупляется с бесподобным easy reading. Вижу удивительные истории сэра Конан-Дойля или, скажем, улыбку альтиста Данилова в образах милых бесов, летящих в Останкино подрочить.

Легок, сладок и вкусен не каравай в лапах, а крошки собранные в небе:


птичьи в тающем воздухе
восклицания длить
перекрашивать божьих коровок
рожать мандарины приятно


Все! Он не стал срывать на мне нереализованные детские комплексы потоком пришвинских прилагательных. Я рад. Состояние легкой эйфории обкурившегося туземца, после прочтения десятка панковски слепленных четверостиший может пугать только старуху-процентщицу с жестким кариесом мозга. Сетевой бузотер Пеледов будоражит общественность без продувания невтемарных истин твердых копий.

Еще? Нате:


саша
отдай в контору управляющему
бумажку уведомление
на крышу залезай лей воду
на лысины младенцев саша!


Смею предположить, что easy reading И.Пеледова сочетается с таким же уникальным, easy wrighting. Возможно, связано это с существованием мировой паутинки потакающей скорости выброса информации в текстовых форматах. Завидуй японец слагающий хайку! Умри от цироза Хайле Селасие!


О чем пишет Пеледов? Кто герои его?

О тварях, о разумных.

С первых строк Ивана охватывает страсть подвигов во имя анимализма. Зоопарк в традициях Сетон-Томпсона. Жизнь животных и их отношения с прямоходящими:


***

соленые листья вкушает голубка
черный козел пьет воду небес
и не может напиться

***

кролики с глазами пьяниц
в роще ночной таятся

сжевали бухарина с феликсом
когда-то они

***

песнь исчезает
средь листьев клена
вставай поросенок
живи


Куртуазные шлюхи-болонки-блондинки шарахаются при виде собак в "роще чернышевского", но умиляются тут же при виде падших кроликов, для которых ВСЕ в этом мире, ну, или почти все. Зверские дадаистские комиксы из журналов "Мурзилка" (для тех, кто постарше) и "Веселые картинки" (для самых маленьких) лезут и орут из малоформатных полотен Пеледова.

При этом свежесть и инфантильность доступных образов завораживает, как супрематическая мозайка здоровых тел на парадах времен культа личности. Голосом Пескова и Сенкевича читателю открывается неуловимые мгновения жизни млекопитающих и насекомых средней полосы России. Только зомби левиафан появляется, как мираж, в скотном дворе Ивана.


Боги, демоны, гегемоны. Сатиры и нимфы, но не на фресках Помпеи, заваленной хламом, а на выцветающих обшарпаных обоях бабкиного гнезда. Приклеили бледного Н.Пуссена жидкостью "Момент". Выдрали из ж. "Огонек" (81г) и приклеили. Потом засрали те же Пеледовские вагинальные мухи. Сочно, прыщаво, надменно, красиво:


***

водят орфея деревья за нос благородный
хвое подобно с листвой вынуждая кифару звучать
вашу мать

***

бухой небожитель наступил на ежа
однажды ночью
дважды ночью

и т.д.



И господь хихикает по вольтерьянски. Он закружился в языческом карнавале, прихрамывая, как будто с фаллопротезом в кармане и увлек за собой своих коллег и приспешников. И даже еромонах илларион не выезжал бы из дома, если бы не хотел воблы. Но щербатое шоссе выносит нас к тихой канализационной лирике. И здесь экспрессивные зарисовки туманной разъебанной комуналки соседствуют с указаниями по спринтерскому бегу, а голуби, клюющие промежность не обращают никакого внимания на озабоченных лурье и богомолова и т.д. и т.д. и т.д.


Как пишет Пеледов?

Займусь подсчетом нелюбимых прилагательных. Прилагательных, которые не называют, но тормозят модный action:


течет по рельсам молоко
свистит во тьме глухая птица
и вздрагивает тополь
лист роняет

храпят цари храпят герои
крылатый юноша парит
с баранкою на пальце безымянном
над затихающей рекой


Стихи действия. Они ужасают только провинциальных курсисток (конец XIX - начало ХХ) горюющих у пруда о безвозвратно утерянной ХХХ. Курсистки пишут длинные поэмы (ду-ду-ду ду-ду-ду) и надоедают В.Г. Короленко. А он ругает, правит, и печатает, плачет, правит и печатает. Галлактионыч, жаль, что не можешь улыбаться, читая Ивана. Сложноподчиненные предложения гипертекстовых Вертеров уступают место технике капитана Хэма. И предрасположенность сетевых лириков к слащавому концептуализму гибнет под потоком жестких горошин "бандитских мэйлов". Хитрая созерцательность плюс рваные капли. Завидуй японец слагающий хайку!


Зачем такая поэзия нужна?

Бывал я в парке для зверей. Видел многое. Выделяют хроллофил хрюшки. Милые такие. Лежат там у себя в тине. Глаза внутри. Легких как-будто нет. Вобщем не хватает им сосок-пустышек. Так, может быть, и нетская братия скоро изотрет в кровь либерализм своих броузеров. И докатится сетевая поэзия до заспанных толстых журналов. Все стихи – ctrl+C, ctrl+V, ctrl+C, ctrl+V,... Редкие источники раздражения. Такой источник - И. Пеледов. Падлой буду.

Третьего дня - думал. И не пришелся мне мозжечок при всей своей серости. А все от заботы о меньших, пипы они суринамские. И снова отвлекаюсь от "будничных явлений наших будней":


се каменеют облака
под взглядом нимфы пьяной
качаясь лопухи поют
о человеке русском
на крыше а и б грызут
миндальные орешки
далече жарится шашлык
для воробья и кошки
утихомирься же душа


Так вот, милые мои внучата, обоссаться от восторга при виде всякой зелени - не абсолютная истина, а покалякать, как утопленники, или посвистеть на брудершафт это завсегда. Мудрость нетская – академическая. И дышится от этого по-новому.

На сем кланяюсь.

Порадуй новой строчкой, Иван!