Могильщик

[Le-nin Профиль ICQ]

- Да, где же она, пора бы ей уже появиться - она опаздывала уже на тридцать четыре минуты, такого он за ней никогда не замечал. Было дело, она опаздывала на десять минут, но и это она позволяла себе нечасто, я бы даже сказал, что редко. Владимир стоял у перекрестка, нервно поглядывая на часы. Сегодня была годовщина их знакомства, и он решил сделать ей подарок, пригласив в ресторан.
Лиза была единственной девушкой в его жизни, самым дорогим человеком в его сумрачной жизни. Владимир работал в морге и не очень любил общаться с людьми, но однажды он встретил ее. Она сидела на лавочке возле морга, в котором он работал. Шел проливной дождь, и, она просидевшая под ним около двух часов, вымокла насквозь. На ней была легкая блузка, юбка из какого-то непонятного ужасного материала и пара босоножек. Даже сквозь струи дождя можно было догадаться, что она плачет, и, судя, по всему уже достаточно давно. В тот день у нее умерла мать. Он понял это сразу, так как не далее чем полчаса назад закончил вскрытие ее тела. Он подошел к ней и тихонько потрепал ее по плечу. Она тогда схватила его руку, как последнюю ниточку угасающей надежды. Он присел рядом. Он накинул на нее свой плащ.
- Не надо так убиваться, все мы смертны. Ваша мать умерла мгновенно, она не мучилась, - девушка посмотрела на него снизу вверх и ничего не ответила, только разрыдалась пуще прежнего.
- Не стоит рыдать, слезами горю не поможешь, идите лучше домой, - он довольно часто видел, как люди, измученные горем утраты рыдали над усопшими, но сейчас ему было в первый раз, вправду жалко - жалко эту девушку, только что оставшуюся сиротой.
Он встал со скамейки и пошел. Минуты через две она настигла его, держа в руках его плащ.
- Возьмите - это Ваше - он посмотрел на нее, как-то в недоумении, - возьмите, Вы забыли свой плащ.
- Оставьте себе, не то Вы не дойдете до дома, Вы замерзли.
- А как же Вы?
- А что я, я дойду до дома нормально, мне здесь недалеко, а Вы, если хотите, то можете принести мне плащ в другой раз, - от этих слов у девушки на глазах навернулись слезы, - извините, я не хотел Вас обидеть.
- Ничего, все нормально.
- Меня зовут Владимир.
- Лиза, - она сама протянула ему руку для рукопожатия, и он охотно пожал ее.
- У Вас руки замерзли, хотите, я могу напоить Вас чаем, а когда Вы согреетесь Вы пойдете домой, - он сам не знал, почему предложил это. Еще вчера он не мог даже представить себе, что когда-то мог предложить девушке угостить ее чаем. "Она не согласится", думал он про себя, но к его удивлению она приняла его приглашение.
- Извините меня, за то, что я тут расплакалась, - Лиза стала понемногу приходить в себя, теперь она лишь тихонько всхлипывала, - просто...
- Ничего не говорите, я все понимаю.
До дома они шли молча. Замок его квартиры, как и вчера, да впрочем, как и каждый день до этого, мерно скрипнул в тишине темного подъезда, в котором горела всего одна лампочка, двумя этажами выше, и они проникли к нему в квартиру.
- Проходите, будьте как дома, - он зажег в прихожей светильник, что, впрочем, сделало помещение не на много светлее, - извините, мне просто некогда было поменять лампочку.
- Ничего страшного, - она уже почти успокоилась и даже позволила себе натянуто улыбнуться, - все нормально.
- Проходите пока, я сейчас поставлю чайник, - он повесил свой плащ на вешалку и скрылся за дверью кухни. Он сел за стол, закрыл лицо руками и просидел так примерно минуту, потом встал, налил воды в чайник и зажег плиту. - Проходите в комнату, я сейчас подойду. Он достал булку хлеба, слегка зачерствевшую, но еще вполне съедобную, подошел к столу, и, покопавшись в горе столовых приборов, выловил оттуда нож. Он нарезал хлеб, налил в кружки обжигающий чай, - Вам, сколько ложечек сахара?
- Д-две, - несколько растерянно ответила она.
Он положил ей сахар, и, задержавшись на мгновение перед зеркалом, чтобы поправить прическу, вошел в комнату. Девушка, почти успокоившись, рассматривала его многочисленную библиотеку.
- Пожалуйста, вот Ваш чай, - он поставил перед ней чашку с крепким черным чаем. Потом он ненадолго вернулся в кухню. Он заглянул в холодильник и, убедившись, что там практически ничего нет, взял масло, и, поймав себя на мысли, что он опять прихорашивается перед зеркалом, покраснел и вернулся в комнату.
- Ну, еды у меня не очень много, но, как говорится, что есть.
- Ничего страшного, я не голодна, - она пригубила чашку чая, слегка обожгя язык, - чай слишком горячий. Извините, я пожалуй пойду.
- Куда вы в такой ливень? Переждите хотя бы чуть-чуть.
- Нет, мне пора, - и она. поставив чашку на стол прошла в прихожую.
- Вот, возьмите, - он протягивал ей свой плащ, - на улице дождь, а Вы одеты не по погоде.
- Спасибо. До свидания.
Когда она ушла, он торопливым шагом прошел в комнату, упал на кровать и прорыдал на ней до утра.
На следующий день, когда он отправлялся на работу, он вновь увидел ее. На улице было уже достаточно светло, на небе сияло солнце, и о том, что вчера была жуткая гроза, напоминали лишь неглубокие лужи во впадине около его дома. Сегодня Владимир был одет, так же как и всегда, с тех пор как стал работать по профессии, которую получил в институте. Он ненавидел свою работу больше всего на свете, но, тем не менее, даже не пытался уволиться или попробовать найти другую. Вот уже семь с половиной лет он вскрывал тела в местном морге. Именно тогда, когда его взяли на работу в здешний морг, у него появилось странная боязнь живых людей. Через год он порвал все свои связи: у него не осталось ни друзей, ни подруг, ни родственников. Порой он даже ночевал в морге.
Мягко ступая по лужам, он подходил к зданию городского морга. Когда он прошел через центральные ворота его окрикнул голос, знакомый голос - это была Лиза.
- Подождите, подождите минутку, - она бежала по асфальтовой дорожке по направлению к нему. Ее коричневое пальто развевалось от быстрого бега. В руках у нее был какой-то сверток, - вот, возьмите, пожалуйста, - она протянула ему этот сверток. Владимир осторожно взял его.
- Спасибо, - только и проговорил он, и, поднявшись по ступеням, скрылся в здании.
Она, немного постояв, развернулась и медленно пошла прочь.
Через два дня состоялись похороны ее матери...

Через неделю, закрывая кабинет, он в окно обнаружил, что возле входа в морг сидит она.Такая же, как и в день их последней встречи, только на голове у нее был небольшой вязаный беретик. Владимир помедлил перед выходом, и, взвесив все за и против, шагнул на крыльцо. Она повернула голову в его сторону. Мимолетная улыбка тронула края ее лица, но не та натянутая, когда он видел ее впервые, но какая-то добрая, теплая, светлая.
- Я ждала Вас, - она встала и подошла к нему. Владимир растерявшись подал ей руку, в знак приветствия. Она рассмеялась. но пожала ее.
- Д-добрый вечер, э-э-э...
- Лиза, меня зовут Лиза, - он не понимал, как он мог забыть ее имя. Все это время он думал только о ней. "Интересно, почему она не обиделась и продолжает смотреть на меня таким добрым взглядом".
- Да, к-конечно. Вы, я, я хотел сказать, можно, можно я провожу Вас до дома, - на одном дыхании выпалил он, и тут же покраснел как вареный рак, - извините, я случайно.
- Ничего, все нормально, - она взяла его руку, и они зашагали по весенним улицам Москвы.
- А вот и мой дом, - Владимир так погрузился в свои мысли, что даже не заметил как они прошли пару кварталов и теперь стояли перед невысоким пятиэтажным зданием времен Хрущевской застройки. Еще было достаточно светло, но почему-то людей не было видно. Было тихо.
- Может, зайдете на чашку чая, - она смотрела на него, а он на нее, - Владимир, Вы, то есть ты зайдешь?
Он слегка оторопел, но, собравшись с духом, на ломаном русском произнес: - В ддугоой рраз.
- Ну, как хотите, быть может еще свидимся, - она подошла к нему и нежно чмокнула его в правую щеку. Лицо Владимира тут же залило густой красной краской. - До свидания, - она развернулась на каблуках и исчезла в дверях собственного подъезда. Владимир еще с минуту постоял перед закрытой дверью, но, так и не найдя в себе силы открыть ее, опрометью бросился прочь от ее дома.
С этого дня они стали встречаться каждый день. Он было подумал, что уже избавился от боязни людей, но один случай вновь поселил в его душе новый, еще более ужасный страх. В этот день он вернулся с работы поздно, сегодня он вскрыл четыре трупа: два сердечных приступа, одно отравление, и одно огнестрельное ранение. Она как всегда встречала его в прихожей. Они жили в ее доме, так было проще.

- Проходи, ужин на столе, - она сказала это как-то холодно. В его голову уже давно стали проникать мысли о том, что она не верна ему. Пару раз ему казалось, что он видел ее с каким-то другим мужчиной, но он все время повторял про себя, что это ему только так кажется. Разлад в их семье случился пару недель назад, когда Лиза пришла домой в три часа ночи. Сказав, что она была на дне рождения у подруги, она прошла в комнату, разделась и легла спать, а он просидел все ночь, не сомкнув глаз. Утром он ушел на работу до того как она проснулась. Они не были женаты, но, тем не менее, они жили полноценной семьей. Когда вечером он пришел домой он застал Лизу одну, но в комнате витал какой-то призрачный еле уловимый аромат какого-то мужского одеколона. Подлая мысль сразу поселилась в его голове, но Владимир с легкостью отбросил ее, предположив, что она собирается просто подарить ему этот одеколон, но ни этим, ни следующим вечером она этого не сделала. Сегодня же, когда Владимир вернулся с работы он вновь почувствовал этот запах, гораздо более острый, чем прежде, он чувствовал его каждой клеточкой собственного тела, этот запах протыкал его сознание тысячами игл. Он молча прошел в кухню, сел за стол и принялся есть. На ужин была его любимая картошка с гарниром из говядины. Покончив с ужином, он не пошел в комнату, напротив, он продолжал сидеть в кухне, и даже когда она позвала его спать, он не шелохнулся. Дождавшись темноты, он подошел к столу, открыл выдвижной ящик, покопался в нем немного, и, достав оттуда самый большой нож, который там был он не спеша, прошел в комнату. Первый удар пришелся ей прямо в центр лица, она даже не успела вскрикнуть, как сталь проломила ей нос, часть лицевых костей, и, пробив горло, проткнуло подушку, на которой она спала. Он точно знал куда бить, он уже делал так неоднократно. Этот запах мужского одеколона, он всегда заставал его в квартире своих женщин. Он помнил их всех: Марию, Ольгу, Катю, Зину, Татьяну. Он мог вспомнить каждый сантиметр острого лезвия, которое он всаживал в каждую из них. Он точно знал, как они умерли, ведь на следующий день он производил их вскрытие. Он всегда выбирал свою жертву заранее. С Марией он познакомился совершенно случайно, она сидела в парке на скамейке, а он проходил мимо. Он расправился с ней, так же как и со всеми последующими. Он пробил ей голову кинжалом из ее коллекции восточного оружия, что висела у нее на стене. В тот раз его чуть не заметили, и он решил стать осторожнее. Он выслеживал своих жертв по нескольку месяцев. Это он убил брата Ольги, сестер Кати и Зинаиды, отца Татьяны и мать Лизы. Он их всех убил. Он всегда все рассчитывал. Ни одного прокола за все семь лет его профессиональной деятельности. Теплые ручьи ее крови стекали по лезвию ножа. Он чувствовал липкую, густую кровь у себя на руках - ее кровь. "Улыбайся, улыбайся, посмотрим, кто будет смеяться последним".

Сегодня был ровно год, как они познакомились с Анастасией, и она уже опаздывала более чем на сорок минут. Он стоял с цветами в руке, стоял, периодически поглядывая на часы. Она никогда не опаздывала более чем на десять минут. А теперь ее не было слишком долго. "Она не придет. Точно, она не придет". Он переминался с ноги на ногу. Букет в его руке больше напоминал веник, так как в порыве ожидания он несколько раз прошелся им по асфальту.

"Она не придет" - пронеслось в его голове, - "она не придет, ведь я убил ее, убил ее три дня назад, она не сможет прийти. Я убил ее, как и всех тех, что были до нее". В последний раз посмотрев на часы, он развернулся, бросил в урну букет цветов, и, улыбнувшись какой-то злобной усмешкой, пошел к себе домой, оставляя в воздухе острый аромат все того же мужского одеколона...

[Ю.Юдис Профиль ICQ]

шизофрения тоже лечиться:))) вопрос лиш в том на сколько эффективно

сабж позабавил особенно "он бил в центр лица нажом и пробил горло" видимо автор немного анатомию попутал или слова несовсем правильно написал т.е. не те