pozitivno.
Сообщений: 10
• Страница 1 из 1
сильная » 23-03-2006
Я хочу написать тебе письмо - долгое-долгое. В нем я бы уместила свои чувства, ощущения, сны и тревоги. Я рассказала бы тебе о том, как приятно ехать навстречу ветру на машине, открыв до предела все окна и люк впридачу. О том, как нежно солнце по утрам, и как тепла морская вода ночью, особенно если купаешься обнаженной...
Я хочу написать тебе письмо; письмо-роман, письмо-стих, письмо-песню. Чтобы ты читалa его и перечитывалa, с удивлением находя всякий раз новое. Чтобы ты с грустью переворачивалa последний лист и думалa: "жаль, что оно так быстро закончилось!", а потом ждалa нового письма; ждалa, начиная с того момента, как дойдешь до моих инициалов и неизменного размашистого "Обнимаю..." в конце.
Я хочу написать тебе письмо. Обо всем на свете - беспорядочно перечисленном, выложенном мозаикой или трепещущем на ветру. И пусть кто-то (даже я сама!) посчитает это письмо потоком сознания, я все равно хочу написать тебе.
Долгое письмо, впитавшее в себя всю меня - до тебя, всю мою жизнь - в которой так неожиданно возникла ты, все ночи, на протяжении которых я буду писать его тебе. Превращая образы - в слова. Заполняя вены приятным теплом - нежностью. Водя пером по бумаге, нежно вытирая его специальной тряпочкой. Ты же заметилa? - ночью пишутся самые главные, самые честные письма. Обязательно пером. Обязательно на твердой бумаге. Обязательно с несколькими словами безнадежно перечеркнутыми. С непременным "Обнимаю..." в конце... Именно ночью находятся самые нужные слова, простые, но способные отразить всю глубину чувств, искренние и звучащие как звон капель. Ночью мне проще признаться тебе в том, чего я хочу. И поэтому однажды, едва дотерпев до полуночи, я усядусь за стол и, старательно обмакнув перо в чернила, выведу цепочку слов, свое заветное желание: "Я хочу написать тебе письмо..."
А дальше? А дальше слова польются сами. Мне бы только успевать записывать их, не терять нити, не пропускать удары сердца и вкрадчивое покалывание в кончиках пальцев и между лопаток. Это моя нежность так проявляет себя - словно травинкой проводит по коже - до мурашек. Словно греет руки - как язычок пламени от свечи. Конечно же, я пишу при свечах - так получается честнее, чище, ро-ман-тич-нее, наконец...
И сидя на кухне, отпивая маленькими глотками обжигающий десна херес или чуть вяжущее красное вино, я буду вести с тобой этот ночной диалог на бумаге. Да-да, я не ошиблась, именно диалог, - ведь мне кажется, что я знаю тебя уже несколько столетий, и мне знакомы все твои реакции. Вот здесь ты саркастически поднимешь бровь, тут - улыбнешься мне так, что от нежности у меня сведет горло, а здесь - уткнешься носом в плечо, засмущавшись вроде бы...
Я знаю тебя, и я совсем тебя не знаю. Я могу предугадать реакции, но не знаю, будет ли тебе интересно читать такое длинное письмо. Я знаю, как ты спишь, но я не имею ни малейшего представления - видишь ли ты цветные сны... Что же это - неожиданная близость или непреодолимая пропасть? Фантазия или силы выполнить самое большое свое желание - полюбить? Может быть, это надуманная постановка, в которой у тебя - главная роль, где ты блистаешь под светом нарисованных мною же софитов, а я ючусь за режиссерским пультом, в полумраке зала, допивая пятидесятую чашку черного без сахара кофе и стряхивая пепел мимо переполнившейся уже давно пепельницы? Может быть это - сон? Может быть - предсказание? Может быть - ностальгия?
Я не знаю, да и нужно ли? Я просто напишу тебе письмо. Я наполню его разными звуками, от самого тихого и щемяще-нежного, до резкого, разрывающего слух. Такова моя музыка, такова я сама - грубая в своей беззащитности, ранимая в своей агрессии. Видишь ли ты меня? Узнаешь ли? Узнаёшь?... Я легким джазом доношусь из высоких окон, когда ты гуляешь ночами без направления, слушая только голос внутреннего штурмана. Я голубем, сложенным из листика в клетку, случайно падаю на твой подоконник, когда ты впервые за год открываешь окно. Ты увидишь надпись на левом крыле: "Кошка хочет курить..." - и не сможешь не узнать меня! Я прикинусь ветром и коснусь твоих непослушных волос, попытаюсь уложить их, а потом - отчаявшись - взъерошу окончательно, словно и не ветер я, а чья-то быстрая рука. И ты поймешь, что это я... И, глядя на птиц необъяснимо стремящихся за заходящим солнцем, ты вдруг ощутишь, что я давно не писала тебе писем. И на короткий миг, достаточный для того, чтобы птицы совершенно растворились в закатном рыжем цвете, ты загрустишь...
Письмо, по сути - это та же птица. Ты ее отпускаешь, непременно с распахнутых ладоней, обязательно в небо. Больше никак нельзя, иначе никакого полета не будет. А письмо, оно как птица, как песня - ему невозможно не летать. Сначала льются буквы на странички, переплетаются, держатся друг за друга крепко-крепко, чтобы потом, когда полет начнется - не разлететься. Ведь если слова лживые и бессмысленные, вмиг рассыплется стройная конструкция, исчезнет очарование вензелей, потеряется смысл. И не спасут ни свечи, ни вино, ни самая поздняя ночь... А если из сердца, с самого его донышка черпались слова - лететь высоко, набирать ветров разных, свежести и прозрачных капель небесного дождя, который живет выше облаков, видных с земли, и приносить адресату. На, держи! Это все - тебе. Ты только разгляди, между строчек, за тонкими ножками буквочек, среди запятых и бесчисленных многоточий. Если смотришь внимательно, если ждешь - не сможешь пропустить. Ведь так? Ведь иначе не может быть, просто никак не может быть иначе, правда? Мне бы очень хотелось в это верить.
И когда я опаленным мотыльком упаду на деревянный дачный столик перед тобой, не побрезгуй, подними, поднеси к губам - я шепну тебе последние слова. Вопреки всему мотыльки умеют говорить и осознанно летят на свет.
И когда я надорванным тетрадным листком выпаду из снятой с антресолей папки, не поленись - прочти. Там написано очень мало, но ты все равно узнаешь меня. Несмотря ни на что, у тетрадных желтоватых страниц тоже есть душа.
И когда я подойду к тебе близко-близко и суну доверчиво мокрый холодный нос тебе в ладонь, не отдергивай руки, поговори со мной. Ведь нежность бездомной собаки почти никогда не несет в себе просьбы подать на пропитание. Вопреки всем людским убеждениям, нам просто хочется, чтобы с нами поговорили...
И когда ты найдешь на капоте своей машины желтый кленовый листок, не торопись стряхивать его в лужу; желтое так изумительно смотрится на черном! И, вопреки всему, листья тоже тянутся к тому, что их влечет - даже если это отражение неба в луже или глянцевый капот твоего авто.
И когда ты вскроешь конверт и прочитаешь первые слова - "Я хочу написать тебе письмо..." - не хмурься, отнесись к этому проще. Любое желание можно воплотить в жизнь. Я так хотела рассказать тебе письмо, мой хмурый друг с нежным взглядом, заразительным смехом, тайными снами и непокорными волосами! И я сделала это. Прими мой скромный дар - строчки, опаленные огнем свечи, намоченные дождиком, нагретые теплом капота и чуть припорошенные пыльцой с крыльев мотылька. Разгляди...
Я хочу написать тебе письмо; письмо-роман, письмо-стих, письмо-песню. Чтобы ты читалa его и перечитывалa, с удивлением находя всякий раз новое. Чтобы ты с грустью переворачивалa последний лист и думалa: "жаль, что оно так быстро закончилось!", а потом ждалa нового письма; ждалa, начиная с того момента, как дойдешь до моих инициалов и неизменного размашистого "Обнимаю..." в конце.
Я хочу написать тебе письмо. Обо всем на свете - беспорядочно перечисленном, выложенном мозаикой или трепещущем на ветру. И пусть кто-то (даже я сама!) посчитает это письмо потоком сознания, я все равно хочу написать тебе.
Долгое письмо, впитавшее в себя всю меня - до тебя, всю мою жизнь - в которой так неожиданно возникла ты, все ночи, на протяжении которых я буду писать его тебе. Превращая образы - в слова. Заполняя вены приятным теплом - нежностью. Водя пером по бумаге, нежно вытирая его специальной тряпочкой. Ты же заметилa? - ночью пишутся самые главные, самые честные письма. Обязательно пером. Обязательно на твердой бумаге. Обязательно с несколькими словами безнадежно перечеркнутыми. С непременным "Обнимаю..." в конце... Именно ночью находятся самые нужные слова, простые, но способные отразить всю глубину чувств, искренние и звучащие как звон капель. Ночью мне проще признаться тебе в том, чего я хочу. И поэтому однажды, едва дотерпев до полуночи, я усядусь за стол и, старательно обмакнув перо в чернила, выведу цепочку слов, свое заветное желание: "Я хочу написать тебе письмо..."
А дальше? А дальше слова польются сами. Мне бы только успевать записывать их, не терять нити, не пропускать удары сердца и вкрадчивое покалывание в кончиках пальцев и между лопаток. Это моя нежность так проявляет себя - словно травинкой проводит по коже - до мурашек. Словно греет руки - как язычок пламени от свечи. Конечно же, я пишу при свечах - так получается честнее, чище, ро-ман-тич-нее, наконец...
И сидя на кухне, отпивая маленькими глотками обжигающий десна херес или чуть вяжущее красное вино, я буду вести с тобой этот ночной диалог на бумаге. Да-да, я не ошиблась, именно диалог, - ведь мне кажется, что я знаю тебя уже несколько столетий, и мне знакомы все твои реакции. Вот здесь ты саркастически поднимешь бровь, тут - улыбнешься мне так, что от нежности у меня сведет горло, а здесь - уткнешься носом в плечо, засмущавшись вроде бы...
Я знаю тебя, и я совсем тебя не знаю. Я могу предугадать реакции, но не знаю, будет ли тебе интересно читать такое длинное письмо. Я знаю, как ты спишь, но я не имею ни малейшего представления - видишь ли ты цветные сны... Что же это - неожиданная близость или непреодолимая пропасть? Фантазия или силы выполнить самое большое свое желание - полюбить? Может быть, это надуманная постановка, в которой у тебя - главная роль, где ты блистаешь под светом нарисованных мною же софитов, а я ючусь за режиссерским пультом, в полумраке зала, допивая пятидесятую чашку черного без сахара кофе и стряхивая пепел мимо переполнившейся уже давно пепельницы? Может быть это - сон? Может быть - предсказание? Может быть - ностальгия?
Я не знаю, да и нужно ли? Я просто напишу тебе письмо. Я наполню его разными звуками, от самого тихого и щемяще-нежного, до резкого, разрывающего слух. Такова моя музыка, такова я сама - грубая в своей беззащитности, ранимая в своей агрессии. Видишь ли ты меня? Узнаешь ли? Узнаёшь?... Я легким джазом доношусь из высоких окон, когда ты гуляешь ночами без направления, слушая только голос внутреннего штурмана. Я голубем, сложенным из листика в клетку, случайно падаю на твой подоконник, когда ты впервые за год открываешь окно. Ты увидишь надпись на левом крыле: "Кошка хочет курить..." - и не сможешь не узнать меня! Я прикинусь ветром и коснусь твоих непослушных волос, попытаюсь уложить их, а потом - отчаявшись - взъерошу окончательно, словно и не ветер я, а чья-то быстрая рука. И ты поймешь, что это я... И, глядя на птиц необъяснимо стремящихся за заходящим солнцем, ты вдруг ощутишь, что я давно не писала тебе писем. И на короткий миг, достаточный для того, чтобы птицы совершенно растворились в закатном рыжем цвете, ты загрустишь...
Письмо, по сути - это та же птица. Ты ее отпускаешь, непременно с распахнутых ладоней, обязательно в небо. Больше никак нельзя, иначе никакого полета не будет. А письмо, оно как птица, как песня - ему невозможно не летать. Сначала льются буквы на странички, переплетаются, держатся друг за друга крепко-крепко, чтобы потом, когда полет начнется - не разлететься. Ведь если слова лживые и бессмысленные, вмиг рассыплется стройная конструкция, исчезнет очарование вензелей, потеряется смысл. И не спасут ни свечи, ни вино, ни самая поздняя ночь... А если из сердца, с самого его донышка черпались слова - лететь высоко, набирать ветров разных, свежести и прозрачных капель небесного дождя, который живет выше облаков, видных с земли, и приносить адресату. На, держи! Это все - тебе. Ты только разгляди, между строчек, за тонкими ножками буквочек, среди запятых и бесчисленных многоточий. Если смотришь внимательно, если ждешь - не сможешь пропустить. Ведь так? Ведь иначе не может быть, просто никак не может быть иначе, правда? Мне бы очень хотелось в это верить.
И когда я опаленным мотыльком упаду на деревянный дачный столик перед тобой, не побрезгуй, подними, поднеси к губам - я шепну тебе последние слова. Вопреки всему мотыльки умеют говорить и осознанно летят на свет.
И когда я надорванным тетрадным листком выпаду из снятой с антресолей папки, не поленись - прочти. Там написано очень мало, но ты все равно узнаешь меня. Несмотря ни на что, у тетрадных желтоватых страниц тоже есть душа.
И когда я подойду к тебе близко-близко и суну доверчиво мокрый холодный нос тебе в ладонь, не отдергивай руки, поговори со мной. Ведь нежность бездомной собаки почти никогда не несет в себе просьбы подать на пропитание. Вопреки всем людским убеждениям, нам просто хочется, чтобы с нами поговорили...
И когда ты найдешь на капоте своей машины желтый кленовый листок, не торопись стряхивать его в лужу; желтое так изумительно смотрится на черном! И, вопреки всему, листья тоже тянутся к тому, что их влечет - даже если это отражение неба в луже или глянцевый капот твоего авто.
И когда ты вскроешь конверт и прочитаешь первые слова - "Я хочу написать тебе письмо..." - не хмурься, отнесись к этому проще. Любое желание можно воплотить в жизнь. Я так хотела рассказать тебе письмо, мой хмурый друг с нежным взглядом, заразительным смехом, тайными снами и непокорными волосами! И я сделала это. Прими мой скромный дар - строчки, опаленные огнем свечи, намоченные дождиком, нагретые теплом капота и чуть припорошенные пыльцой с крыльев мотылька. Разгляди...
FoxMulder » 25-03-2006
нет слов... 
красиво...
наверняка, наверняка многие так же отпускают тормоза со своих грёз...
которые всё равно всегда впереди любой даже самой крутой непредсказуемой реальности...
спасибо.
красиво...наверняка, наверняка многие так же отпускают тормоза со своих грёз...
которые всё равно всегда впереди любой даже самой крутой непредсказуемой реальности...
спасибо.
Ю.Юдис » 25-03-2006
Мда прочитал….. вот прочитал знаешь сикось-накось пропуская строчки пропуская иногда абзацы, неинтересно хоть и вроде бы чувственно.
AxeL » 25-03-2006
(Ни к кому конкретно не обращаясь): Помниться мне где-то с год назад один немолодой человек тоже восхищался с пеной у рта стихами некой девушки. И плевался в других под предлогом "вы гадкие завистники не умеете писать как она"... А стихи-то на проверку оказались чужими... Некрасиво вышло, да...
просто вспомнилось:)
просто вспомнилось:)
FoxMulder » 25-03-2006
Особенно покупает идеальная пунктуация.
Товарищи, что ни говорите, а русская словесность в сочетании с точной пунктуацией - это что-то...
Аффтар,. Без базара.
P.S. Кстати, Аксель, данное выражение пишется "на пОВерку оказалось". Это "проверка показала". Юзай русскую словесность и деловую грамматику/фразеологию, please.
Товарищи, что ни говорите, а русская словесность в сочетании с точной пунктуацией - это что-то...
Аффтар,
. Без базара.P.S. Кстати, Аксель, данное выражение пишется "на пОВерку оказалось". Это "проверка показала". Юзай русскую словесность и деловую грамматику/фразеологию, please.
Nikolai » 27-03-2006
Читал...также как Юдис. Да, может чувственно и интерестно, но человек по сути своей эгоистичен. Очень тяжело ожидать от него, что он будет внимательно читать твоих переживаниях, если они не изложены в каком-то виде или форме, которые могут его заинтересовать....
сильная » 27-03-2006
[quote=AxeL,Mar 25 2006, 03:04 PM](Ни к кому конкретно не обращаясь): Помниться мне где-то с год назад один немолодой человек тоже восхищался с пеной у рта стихами некой девушки. И плевался в других под предлогом "вы гадкие завистники не умеете писать как она"... А стихи-то на проверку оказались чужими... Некрасиво вышло, да...
просто вспомнилось:)
[/quote]
да и правда....некрасива:))))))))
просто вспомнилось:)
[/quote]
да и правда....некрасива:))))))))
нихарашо:)!!
Сообщений: 10
• Страница 1 из 1
Кто сейчас на конференции
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 2