Самые вредные книги

[TheShadow Профиль]

(авторизуйтесь для просмотра ссылок)

-----------------------------------------------------------------------------------------------
Издание HUMAN EVENTS попросило группу, состоящую из 15 ученых и политиков, помочь определить десять самых вредных книг XIX и XX столетий.

Каждый участник опроса называл некоторое количество книг, а затем голосовал за все представленные списком названия. В результате самый высокий рейтинг оказался у "Коммунистического манифеста" Карла Маркса и Фридриха Энгельса. В горячую десятку также вошли произведения Гитлера, Ницше, Мао Цзэдуна.

1. "Манифест Коммунистической партии"
Авторы: Карл Маркс и Фридрих Энгельс
Год издания: 1848


Маркс и Энгельс, родившиеся в Германии в 1818 и 1820 годах соответственно, были интеллектуальными крестными отцами коммунизма. Богатый наследник Энгельс (после смерти отца он унаследовал фабрики фирмы "Эрмен и Энгельс") оказывал финансовую помощь Марксу большую часть жизни.

В 1848 году соавторы написали "Манифест Коммунистической партии" по поручению 2-го конгресса Союза Коммунистов в качестве программы этого объединения. "Манифест", начинающийся знаменитой фразой: "Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма...", показывает историю общества историей классовой борьбы между угнетателями и угнетенными и в конечном итоге призывает рабочий класс к революции и установлению пролетарской Утопии. Советский Союз проводил в жизнь тезисы "Манифеста".

2. "Mein Kampf" ("Моя борьба")
Автор: Адольф Гитлер
Год издания: 1925-1926


Книга "Mein Kampf" Гитлера первоначально вышла в двух частях в 1925 и 1926 годах после того, как Гитлер написал ее, будучи заключенным в тюрьму после неудавшегося нацистского путча 1923 года и попытки свержения правительства Баварии.

В книге Гитлер высказал и обосновал свои идеи восстановления мощи Германии путем объединения всех немцев, утверждения господства Германской империи, очищения Германии от евреев и других инородцев, замены парламентского режима на вертикальную иерархию с вождем во главе. По некоторым данным, к 1945 году вышло около 10 миллионов экземпляров "Mein Kampf".

3. Цитатник Мао Цзэдуна
Год издания: 1966


Первый председатель КНР Мао Цзэдун, умерший в 1976 году, издал книгу "Цитаты от председателя Мао Цзэдуна" ("Маленькая красная книга") в 1966 году. Этот сборник стихотворений, статей и афоризмов был переведен почти на все языки мира.

Книга с изречениями Великого кормчего издана суммарным тиражом в 900 млн экземпляров. По некоторым данным, группа китайских ученых установила, что из 470 текстов более 250 написаны другими людьми. Книга стала практическим руководством в ходе "культурной революции".

4. "Сексуальное поведение самца человека"
Автор: Альфред Кинси
Год издания: 1948


Зоолог Альфред Кинси преподавал в Университете Индианы. В 1948 году он издал свой фундаментальный труд под названием "Сексуальное поведение самца человека", известный как "Доклад Кинси".

В докладе содержались шокирующие сведения о том, что более 90% всех опрошенных доктором Кинси белых американцев-мужчин занимались онанизмом, около 85% имели половую связь до вступления в брак, от 30 до 45% изменяли своим женам, до 70% прибегали к услугам проституток, 37% хотя бы раз имели секс с другим мужчиной, приведший к оргазму.

Пять лет спустя Кинси издал работу "Сексуальное поведение женщины". Кинси пытался доказать в своих трудах, что сексуальные повадки каждого человека настолько уникальны, что их можно сравнить с интеллектуальными способностями. Кинси считают основоположником сексуальной революции. Он умер в 1956 году.

5. "Демократия и образование"
Автор: Джон Дьюи
Год издания: 1916


Джон Дьюи - американский философ, психолог и педагог, один из ведущих представителей прагматизма. Жил с 1859 по 1952 год, преподавал в Университете Чикаго и в Колумбии. Демократию и образование в интересах демократии Дьюи в своей работе назвал проблемами, в исследовании которых возникают другие вопросы, в том числе моральные и логические. Дьюи отрицал традиционную религию и абсолютные понятия морали.

6. "Капитал"
Автор: Карл Маркс
Год издания: 1867-1894


Главный труд Карла Маркса, в котором он представил капитализм уродливой фазой в развитии человеческого общества, при которой аморальные капиталисты нещадно эксплуатируют дешевую рабочую силу. Маркс в своем труде пытался доказать неизбежность гибели капитализма и победы коммунизма. Маркс умер после публикации первого тома этой книги. Энгельс после смерти Маркса подготовил к печати 2-й и 3-й том "Капитала".

7."Тайна женственности"
Автор: Бетти Фриден
Год издания: 1963


Книга Бетти Фриден стала толчком к новому движению феминизма. Лидер феминистского движения, основательница и первый президент Национальной организации женщин опубликовала книгу, в которой она призывала общество изменить отношение к женщине. В книге шла речь о женщинах-домохозяйках, в которых воспитали порочную веру в то, что они могут найти свое счастье, только ограничившись традиционной ролью жен и матерей.

8. "Курс позитивной философии"
Автор: Огюст Конт
Дата издания: 1830-1842


Огюст Конт - французский философ, один из основоположников позитивизма и социологии. Позитивизм Конт рассматривал как среднюю линию между эмпиризмом и мистицизмом. По Конту, ни наука, ни философия не должны ставить вопрос о причине явлений, а только о том, как они происходят.

9. "По ту сторону добра и зла"
Автор: Фридрих Ницше
Год издания: 1886


Ницше Фридрих (1844-1900) - немецкий философ, профессор классической философии Базельского университета. В произведениях, написанных Ницше в жанре философско-художественной прозы, переплетаются противоборствующие мотивы: анархическая критика культуры предстает в виде универсального отчаяния в жизни.

10. "Общая теория занятости, процента и денег"
Автор: Джон Мейнард Кейнс
Год выпуска: 1936


Кейнс получил образование в Итоне и Кембридже. Он предложил теоретическую модель рыночной экономики, которая послужила основой для ее реформирования и приведения к современному виду. Учение Кейнса сыграло важную роль теоретической защиты капитализма как экономической системы в годы Великой депрессии. По мнению Кейнса, государственные инвестиции и текущие расходы можно финансировать в долг.
-----------------------------------------------------------------------------------------------

[Romas Профиль ICQ]

Дарью Донцову забыли.

[Kent Профиль СайтICQ]

А почему эти книги вредные?

[VaMD (aka Гном) Профиль ICQ]

[quote=TheShadow,Jun 12 2005, 01:49 PM](авторизуйтесь для просмотра ссылок)

-----------------------------------------------------------------------------------------------
Издание HUMAN EVENTS попросило группу, состоящую из 15 ученых и политиков, помочь определить десять самых вредных книг XIX и XX столетий.

[/quote]
Ага, кухарок забыли еще привлечь.
[quote=TheShadow,Jun 12 2005, 01:49 PM]Каждый участник опроса называл некоторое количество книг, а затем голосовал за все представленные списком названия. В результате самый высокий рейтинг оказался у "Коммунистического манифеста" Карла Маркса и Фридриха Энгельса. В горячую десятку также вошли произведения Гитлера, Ницше, Мао Цзэдуна.

[/quote]
У америкосов, что ли опрос проводили? Чем комунисты то так не угодили им всем?

У меня вот вопрос: а сами опрашиваемые все эти книги читали? Или тут шло по принципу "я Пастернака не читал, но осуждаю". А то сложилось у меня впечатление что эту группу "из 15 ученых и политиков" в срочном порядке пора в биореактор им. В. Луговского поместить.

К тому же вопрос, что считать вредной книгой? Вот если взять допустим энциклопедию побольше и ударить кого по башке, он ведь и умереть может. Это вредная книга тогда или нет?

Проблемы то не в книгах, а в людях.
"Все так называемые парадоксы автора, очень часто находяться в голове читателя" (с) Ф.Ницше.
(Ах ну да Ницше же теперь вредный автор,так что наверное не катит)

И почему тогда в списке нет всяческой религиозной мути вроде библий и коранов и иже с ними. От них то по сути вреда больше было, чем от того же "Майн Кампф". Ладно политики, но вот ученые то должны были об этом знать. Какие они тогда нах ученые.

[Kent Профиль СайтICQ]

Полностью согласен. Автор не в ответе за действия людей, читающих его книги.

Хотя кроется подозрение, что это стЁб.

[TheShadow Профиль]

(авторизуйтесь для просмотра ссылок)

----------------------------------------------------------------------------------------------

The Judges

These 15 scholars and public policy leaders served as judges in selecting the Ten Most Harmful Books.

Arnold Beichman
Research Fellow
Hoover Institution

Prof. Brad Birzer
Hillsdale College

Harry Crocker
Vice President & Executive Editor
Regnery Publishing, Inc.

Prof. Marshall DeRosa
Florida Atlantic University

Dr. Don Devine
Second Vice Chairman
American Conservative Union

Prof. Robert George
Princeton University

Prof. Paul Gottfried
Elizabethtown College

Prof. William Anthony Hay
Mississippi State University

Herb London
President
Hudson Institute

Prof. Mark Malvasi
Randolph-Macon College

Douglas Minson
Associate Rector
The Witherspoon Fellowships

Prof. Mark Molesky
Seton Hall University

Prof. Stephen Presser
Northwestern University

Phyllis Schlafly
President
Eagle Forum

Fred Smith
President
Competitive Enterprise Institute

----------------------------------------------------------------------------------------------

А вот книжки которые не вошли в десятку:

----------------------------------------------------------------------------------------------

Honorable Mention

These books won votes from two or more judges:

The Population Bomb
by Paul Ehrlich
Score: 22

What Is To Be Done
by V.I. Lenin
Score: 20

Authoritarian Personality
by Theodor Adorno
Score: 19

On Liberty
by John Stuart Mill
Score: 18

Beyond Freedom and Dignity
by B.F. Skinner
Score: 18

Reflections on Violence
by Georges Sorel
Score: 18

The Promise of American Life
by Herbert Croly
Score: 17

Origin of the Species
by Charles Darwin
Score: 17

Madness and Civilization
by Michel Foucault
Score: 12

Soviet Communism: A New Civilization
by Sidney and Beatrice Webb
Score: 12

Coming of Age in Samoa
by Margaret Mead
Score: 11

Unsafe at Any Speed
by Ralph Nader
Score: 11

Second Sex
by Simone de Beauvoir
Score: 10

Prison Notebooks
by Antonio Gramsci
Score: 10

Silent Spring
by Rachel Carson
Score: 9

Wretched of the Earth
by Frantz Fanon
Score: 9

Introduction to Psychoanalysis
by Sigmund Freud
Score: 9

The Greening of America
by Charles Reich
Score: 9

The Limits to Growth
by Club of Rome
Score: 4

Descent of Man
by Charles Darwin
Score: 2

----------------------------------------------------------------------------------------------

VaMD (aka Гном)

У америкосов, что ли опрос проводили? Чем комунисты то так не угодили им всем?

А чего тут удивительного? Люди спустя 15 лет всё успокоиться не могут, даже "Манифест" поставили перед Ужасным Ани7итским "Mein Kampf".

К тому же вопрос, что считать вредной книгой?

Ну, типа, "пропагандирующюю вредные идеи", "подрывающюю общественные устои" и т.д.

Kent

Автор не в ответе за действия людей, читающих его книги.

С каких это пор? УК дать почитать? Даже там предусмотрены статьи за клевету, оскорбления, "возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды", "публичные призывы к развязыванию агрессивной войны" и т.д.

[Kent Профиль СайтICQ]

Все равно, без этих книг мир был бы другим - неизвестно, лучше или хуже чем сейчас. Поэтому про вред говорить некорректно.

[TheShadow Профиль]

А, так значит всё-таки в ответе?

[*DOT* Профиль]

Не вижу в списке Камасутру:)?

[TheShadow Профиль]

Идея, овладевшая массами - становится материальной силой. (с) К. Маркс

В общем, очень интересную тему затронули: о влиянии книг (т.е. идей) на "народные массы", о их вреде и об ответственности автора за свои творения. Хотел было написать как мне это предстваляется, но "в процессе написания" понял, что умри, а лучше гениальных "Бесов" гениального Фёдора Михайловича не скажешь. Как написано в аннотации к моему изданию:

Роман Ф.М.Достоевского "Бесы" - одно из наиболее трагических и сложных в идейно-философском отношении произведений писателя. Благодаря историческому опыту XX века роман, искусственно истолкованный ранее как политический памфлет, во многом получил новое прочтение.

Конкретно, если кто не понял, имеются в виду революции в Российской Империи и не только. Сам роман большой - 600 страниц в бумажном виде или 1,3 Мб в электронном, поэтому выбрал самые-самые места, относящиеся к теме, получилось всего 30Кб. Надеюсь, большинство не поленятся прочитать, всё-таки классик русской литературы. Ну а если кто захочет и весь роман прочитать...

---------------------------------------------------------------------------------

Часть первая.

Глава первая.

Вместо введения: несколько подробностей из биографии многочтимого
Степана Трофимовича Верховенского.

I.

(Тут, как обычно, Фёдор Михайлович с фантастической злобой издевается и глумится над своими героями - TheShadow)

Я даже так думаю, что под конец его все и везде позабыли; но уже никак ведь нельзя сказать, что и прежде совсем не знали. Бесспорно, что и он некоторое время принадлежал к знаменитой плеяде иных прославленных деятелей нашего прошедшего поколения, и, одно время, - впрочем, всего только одну самую маленькую минуточку, - его имя многими тогдашними торопившимися людьми произносилось чуть не на ряду с именами Чаадаева, Белинского, Грановского и только что начинавшего тогда за границей Герцена. Но деятельность Степана Трофимовича окончилась почти в ту же минуту, как и началась, так-сказать, от "вихря сошедшихся обстоятельств". И что же? Не только "вихря", но даже и "обстоятельств" совсем потом не оказалось, по крайней мере в этом случае. Я только теперь, на днях, узнал, к величайшему моему удивлению, но зато уже в совершенной достоверности, что Степан Трофимович проживал между нами, в нашей губернии, не только не в ссылке, как принято было у нас думать, но даже и под присмотром никогда не находился. Какова же после этого сила собственного воображения!
[...]
Он воротился из-за границы и блеснул в виде лектора на кафедре университета уже в самом конце сороковых годов. Успел же прочесть всего только несколько лекций, и кажется, об аравитянах; успел тоже защитить блестящую диссертацию о возникавшем было гражданском и ганзеатическом значении немецкого городка Ганау, в эпоху между 1413 и 1428 годами, а вместе с тем и о тех особенных и неясных причинах, почему значение это вовсе не состоялось. Диссертация эта ловко и больно уколола тогдашних славянофилов и разом доставила ему между ними многочисленных и разъяренных врагов. Потом, впрочем уже после потери кафедры, - он успел напечатать (так-сказать в виде отместки и чтоб указать кого они потеряли) в ежемесячном и прогрессивном журнале, переводившем из Диккенса и проповедывавшем Жорж-Занда, начало одного глубочайшего исследования, - кажется, о причинах необычайного нравственного благородства каких-то рыцарей в какую-то эпоху, или что-то в этом роде. По крайней мере проводилась какая-то высшая и необыкновенно благородная мысль. Говорили потом, что продолжение исследования было поспешно запрещено, и что даже прогрессивный журнал пострадал за напечатанную первую половину. Очень могло это быть, потому что чего тогда не было? Но в данном случае вероятнее, что ничего не было, и что автор сам поленился докончить исследование. Прекратил же он свои лекций об аравитянах потому, что перехвачено было как-то и кем-то (очевидно, из ретроградных врагов его) письмо к кому-то с изложением каких-то "обстоятельств"; вследствие чего кто-то потребовал от него каких-то объяснений. Не знаю, верно ли, но утверждали еще, что в Петербурге было отыскано в то же самое время какое-то громадное, противоестественное и противогосударственное общество, человек в тринадцать, и чуть не потрясшее здание. Говорили, что будто бы они собирались переводить самого Фурье. Как нарочно в то же самое время в Москве схвачена была и поэма Степана Трофимовича, написанная им еще лет шесть до сего, в Берлине, в самой первой его молодости, и ходившая по рукам, в списках, между двумя любителями и у одного студента. Эта поэма лежит теперь и у меня в столе; я получил ее, не далее как прошлого года, в собственноручном, весьма недавнем списке, от самого Степана Трофимовича, с его надписью и в великолепном красном сафьянном переплете.
[...]
Ну, вот эту-то поэму и нашли тогда опасною. Я, в прошлом году, предлагал Степану Трофимовичу ее напечатать, за совершенною ее, в наше время, невинностью, но он отклонил предложение с видимым неудовольствием. Мнение о совершенной невинности ему не понравилось, и я даже приписываю тому некоторую холодность его со мной, продолжавшуюся целых два месяца. И что же? Вдруг, и почти тогда же как я предлагал напечатать здесь, - печатают нашу поэму там, то-есть за границей, в одном из революционных сборников, и совершенно без ведома Степана Трофимовича. Он был сначала испуган, бросился к губернатору, и написал благороднейшее оправдательное письмо в Петербург, читал мне его два раза, но не отправил, не зная кому адресовать. Одним словом, волновался целый месяц; но я убежден, что в таинственных изгибах своего сердца был польщен необыкновенно. Он чуть не спад с экземпляром доставленного ему сборника, а днем прятал его под тюфяк и даже не пускал женщину перестилать постель, и хоть и ждал каждый день откуда-то какой-то телеграммы, но смотрел свысока. Телеграммы никакой не пришло. Тогда же он и со мной примирился, что и свидетельствует о чрезвычайной доброте его тихого и незлопамятного сердца.
[...]
Место воспитателя было принято еще и потому, что и именьице, оставшееся после первой супруги Степана Трофимовича, - очень маленькое, - приходилось совершенно рядом со Скворешниками, великолепным подгорным имением Ставрогиных в нашей губернии. К тому же всегда возможно было в тиши кабинета, и уже не отвлекаясь огромностью университетских занятий, посвятить себя делу науки и обогатить отечественную словесность глубочайшими исследованиями. Исследований не оказалось; но зато оказалось возможным простоять всю остальную жизнь, более двадцати лет, так-сказать "воплощенной укоризной" пред отчизной, по выражению народного поэта:

Воплощенной укоризною
......................
Ты стоял перед отчизною,
Либерал-идеалист.

Но то лицо, о котором выразился народный поэт, может быть и имело право всю жизнь позировать в этом смысле, если бы того захотело, хотя это и скучно. Наш же Степан Трофимович, по правде, был только подражателем сравнительно с подобными лицами, да и стоять уставал и частенько полеживал на боку. Но хотя и на боку, а воплощенность укоризны сохранялась и в лежачем положении, - надо отдать справедливость, тем более, что для губернии было и того достаточно. Посмотрели бы вы на него у нас в клубе, когда он садился за карты. Весь вид его говорил: "Карты! Я сажусь с вами в ералаш! Разве это совместно? Кто ж отвечает за это? Кто разбил мою деятельность и обратил ее в ералаш? Э, погибай Россия!" и он осанисто козырял с червей.
А по правде, ужасно любил сразиться в карточки, за что, и особенно в последнее время, имел частые и неприятные стычки с Варварой Петровной, тем более, что постоянно проигрывал. Но об этом после.

V.

[...]

Тогда было время особенное; наступило что-то новое, очень уж непохожее на прежнюю тишину, и что-то очень уж странное, но везде ощущаемое, даже в Скворешниках. Доходили разные слухи- Факты были вообще известны более или менее, но очевидно было, что кроме фактов явились и какие-то сопровождавшие их идеи, и главное в чрезмерном количестве. А это-то и смущало: никак невозможно было примениться и в точности узнать, что именно означали эти идеи? Варвара Петровна, вследствие женского устройства натуры своей, непременно хотела подразумевать в них секрет. Она принялась было сама читать газеты и журналы, заграничные запрещенные издания и даже начавшиеся тогда прокламации (все это ей доставлялось); но у ней только голова закружилась. Принялась она писать письма: отвечали ей мало, и чем далее, тем непонятнее. Степан Трофимович торжественно приглашен был объяснить ей "все эти идеи" раз навсегда; но объяснениями его она осталась положительно недовольна. Взгляд Степана Трофимовича на всеобщее движение был в высшей степени высокомерный; у него все сводилось на то, что он сам забыт и никому ненужен. Наконец и о нем вспомянули, сначала в заграничных изданиях, как о ссыльном страдальце, и потом тотчас же в Петербурге, как о бывшей звезде в известном созвездии; даже сравнивали его почему-то с Радищевым. Затем кто-то напечатал, что он уже умер, и обещал его некролог. Степан Трофимович мигом воскрес и сильно приосанился. Все высокомерие его взгляда на современников разом соскочило, и в нем загорелась мечта: примкнуть к движению и показать свои силы. Варвара Петровна тотчас же вновь и во все уверовала и ужасно засуетилась. Решено было ехать в Петербург без малейшего отлагательства, разузнать все на деле, вникнуть лично и, если возможно, войти в новую деятельность всецело и нераздельно.
[...]

VI.

Они съездили и прожили в Петербурге почти весь зимний сезон. Все, однако, к Великому посту лопнуло как радужный мыльный пузырь. Мечты разлетелись, а сумбур не только не выяснился, но стал еще отвратительнее.
[...]
Она конечно понимала, что ей нельзя водиться с этими людьми, но все-таки принимала их с жадностию, со всем женским истерическим нетерпением и, главное, все чего-то ждала. На вечерах она говорила мало, хотя и могла бы говорить; но она больше вслушивалась. Говорили об уничтожении цензуры и буквы ъ, о заменении русских букв латинскими, о вчерашней ссылке такого-то, о каком-то скандале в Пассаже, о полезности раздробления России по народностям с вольною федеративною связью, об уничтожении армии и флота, о восстановлении Польши по Днепр, о крестьянской реформе и прокламациях, об уничтожении наследства, семейства, детей и священников, о правах женщины, о доме Краевского, которого никто и никогда не мог простить господину Краевскому, и пр. и пр. Ясно было, что в этом сброде новых людей много мошенников, но несомненно было, что много и честных, весьма даже привлекательных лиц, несмотря на некоторые все-таки удивительные оттенки. Честные были гораздо непонятнее бесчестных и грубых; но неизвестно было кто у кого в руках.